Галерея «Максим» - Страница 19

Выяснилось, что из пяти прошедших девочек, которые должны были попасть в ее группу, у одной не оказалось гражданства, и ей отказали. Следующей претенденткой была она, Лена Горохова.

* * *

Алла ехала домой в самое неудачное время – в вечерний час пик. Как раз тогда, когда мелкие клерки и менеджеры повылезали из офисов и теперь рвались в свои Бутово, Царицыно и Мытищи. В центре не протолкнуться от машин – и Аллу это страшно бесило. И кто, скажите на милость, решил, что все эти «конторы Никанора», где работает бóльшая часть офисного планктона, обязательно должны находиться в центре? Открывали бы свои лавчонки в спальных районах! А центр оставили бы для жизни и работы приличным людям…

Домой, на Басманную, Алла добралась, уже будучи несколько на взводе, сильно уставшая, хотя вроде бы ничего особенного сегодня не делала, в бутиках своих даже не появлялась, только по телефону с помощницами разговаривала. А вымоталась так, точно сама целый рабочий день за прилавком отстояла.

Присев на пуфик в холле, она вытянула ноги в рыжевато-коричневых, в тон накидке, туфельках и невольно залюбовалась. Не столько туфлями, сколько своими ногами – такими они выглядели стройными и грациозными, загорелыми и гладкими. Все-таки, что бы там Илья ни говорил про пустые траты денег, солярий, салон красоты, где она только вчера сделала эпиляцию, и все остальное в этом духе ей просто необходимо как воздух. Вот какие результаты это дает, ножки – прелесть. Туфельки тоже ничего, но они уже старые, им скоро год. А что делать? Был бы у нее хороший муж, который нормально бы ее обеспечивал… А так – приходится самой крутиться…

– Слушай, ну ты упрям, Емельянов! – услышала она вдруг грубоватый женский голос, доносившийся из гостиной. – Говорю тебе, ехать надо, и не медля!

Что это они развоевались? Алле стало любопытно, она прислушалась, прокравшись по холлу на цыпочках.

– Сколько можно повторять, никуда я не поеду, – негромко возражал за дверью Илья. – Не хочу, и все! Я никогда на задних лапках перед такими не бегал и не стану!

– Да конечно, не бегал! Конечно! А зачем? Когда есть Марина! Она все за тебя сделает!

Алла усмехнулась. Хоть и не любит она Маринку, а проблемы у них обеих с Ильей совершенно одинаковые.

– Ну что ты завелась? – все так же тихо заметил Илья, и Алла была уверена, при этом поморщился, очень уж не любил он разговоры на повышенных тонах. – У меня сейчас от твоего крика голова лопнет.

– Да пусть лопнет, пусть лопнет! – горячилась Марина. – Емельянов, ты – дебил! Ты хоть понимаешь, сколько у него бабок? Понимаешь? Ты считать еще не разучился? Вот и посчитай свою выгоду, если продашь ему хоть одно свое полотно! А он купит, обязательно купит две твои картины, а то и больше. Тебе всего-то навсего надо слетать к нему домой. Ну не хочет он покупать кота в мешке.

– Тогда пусть сам сюда приезжает и выбирает, – упирался Илья. – С какой это стати овес за лошадью должен ходить?

– Ты не лошадь, Емельянов, ты упрямый осел! Ну что, от тебя убудет – слетать к нему? Миславский вон слетал, и ничего, жив остался, еще и две картины свои впарил… – Марина вдруг замолкла, поняв, что ляпнула в порыве чувств что-то не то.

Стоя в холле, Алла покачала головой – теперь ее муж точно ни за что не согласится: своего бывшего однокашника Миславского он на дух не переносит и по его следам вряд ли пойдет.

– Миславский? – переспросил Илья. – Вот пусть Миславский ему в ножки и кланяется, а я не буду.

– Ну и иди ты к черту! Достал ты меня! Нянчусь с тобой, как с ребенком, ей-богу! Тогда сам и ищи себе покупателей! Все, чао!

Алла предусмотрительно отскочила подальше, и правильно сделала – дверь тотчас распахнулась настежь, и в холл вылетела растрепанная и раскрасневшаяся Марина. Бурные эмоции совсем не красили ее, что Алла не преминула отметить. Помощницу мужа она всегда считала женщиной непривлекательной, а главное – не умеющей за собой следить и правильно себя подать. Как там выразилась Коко Шанель, «если женщина к тридцати годам не стала красавицей, то она дура»? Вот-вот, тот самый случай. Этот жиденький хвостик на голове, эти вечно мешковато сидящие, пусть и недешевые, темные деловые костюмы, которые она постоянно носит, эта неудачно подобранная оправа очков, которые ее так старят… И как она в подобном виде ухитряется иметь дела с респектабельными людьми, покупателями картин? Они же в основном мужчины… Уму непостижимо!

В порыве чувств Марина даже не поздоровалась с ней, так, едва кивнула. Пролетела мимо и уже с порога выкрикнула Илье:

– Я ушла, Емельянов! Подумай о нашем разговоре! Завтра жду от тебя ответа! Надеюсь, ты одумаешься!

Алла даже рта не успела открыть, чтобы перекинуться парой слов с гостьей, как та ускакала, напоследок громко хлопнув дверью. Поскольку муж из гостиной не выходил и даже не ответил Марине, Алла решила сейчас его не трогать. Заглянула в кухню, где соседка Антонина, помощница по хозяйству, уже заканчивала готовить ужин, и отправилась в спальню, переодеваться в домашнее.

Увидев за ужином жену, Илья удивленно вскинул брови:

– Ты уже дома? Надо же, какая приятная неожиданность. А где Максим, не знаешь?

– Он будет поздно. – Алла положила себе на тарелку ложечку салата, заправленного оливковым маслом, налила в высокий узкий стакан свежевыжатый сок из моркови и грейпфрута.

– Опять гулянки? – нахмурился Илья.

Не без зависти Алла следила за тем, как он орудует ножом и вилкой, отправляя в рот кусочки жареного мяса. Счастливый! Ей бы такую конституцию, чтобы есть по вечерам жирную свинину, щедро залитую расплавленным сыром, и это никак не отражалось бы на фигуре…